Сладость греха - Страница 41

И Флорин ответила бы: «Все, что у меня есть». Проще простого.

— До дома путь неблизкий, — тихо проговорил Бен. — Нам пора назад.

На обратном пути Флорин больше не клала голову ему на колени. Просто сидела рядом, прижавшись к его плечу, поджав под себя босые ноги, скрестив руки на груди.

Ехать предстояло несколько часов — достаточно времени, чтобы заглянуть в себя. В воздухе дрожали невысказанные упреки. Ужин в придорожном ресторанчике никого из них не порадовал. Молодые люди заказали все самое вкусное, но аппетита не было, и еда так и осталась на тарелках.

В начале двенадцатого «кадиллак» притормозил у домика Флорин. Бен заглушил мотор, с тоской поглядел на входную дверь.

— Можно, я войду с тобой? — неуверенно спросил он.

— Нет, только не сегодня.

Бен не спросил почему. Он знал и так. Он вздохнул, откинулся на спинку сиденья, бессильно уронил руки.

— Бенедикт… спасибо тебе за…

— Черт подери! — яростно перебил он, отворачиваясь к боковому окну.

Флорин смущенно замолчала, потянулась к дверце. Но едва щелкнул замок, как Бен молниеносным движением ухватил ее за локоть.

— Что ты собираешься делать?

Она подняла заплаканные глаза.

— Мне нужно подумать… долго и очень серьезно.

— И?

— Мне нужно время, Бенедикт. Обещай, что не станешь звонить и пытаться меня увидеть до того, как я сама дам о себе знать.

— Ты предлагаешь мне сидеть, сложа руки? А тем временем ты вернешься к жениху и примешься строить планы совместной жизни?

— Бенедикт, не надо! Ты обещал!

— Это легче сказать, чем сделать.

— Пожалуйста, не порти такой чудесный день!

Неужто он плачет? Боже, и впрямь так!

— Шшш, не надо! — ласково зашептала Флорин, поглаживая его по плечу. — Шшш!

Бен требовательно обнял ее за плечи.

— Я тебя обидел?

— Нет, все в порядке. — Флорин высвободилась, привела в порядок одежду, поправила волосы. Бен остался сидеть неподвижно, сгорбившись, опустив голову. — Мне надо идти…

Он медленно поднял голову. Во взгляде читалась невыносимая боль.

— Я позвоню тебе, как только освобожусь от других обязательств… Если освобожусь.

Бен молчал. Она перегнулась через сиденье, легонько поцеловала его в губы, пальцем коснулась подбородка.

— Не вини себя! — взмолилась она. — Виноваты мы оба.

Он нервно сглотнул. И снова воцарилась зловещая тишина.

— До свидания, Бенедикт.

Флорин выскользнула из машины. Бен вздрогнул, словно пробудился ото сна и обнаружил, что любимая и впрямь убегает.

— Подожди, Флорин!

Но она уже со всех ног бежала к дому.

10

В течение последующих трех дней Флорин узнала о плаче много нового и интересного. Ко вторнику она поняла, что существует вполне реальная вероятность доплакаться до смерти. Все воскресенье напролет бедняжка то рыдала, то всхлипывала; сначала опустошила коробку бумажных носовых платков, затем извела тонны льда, прикладывая кубики к воспаленным глазам. В довершение неприятностей позвонил Марк. Жених желал знать, где Флорин носило накануне весь день и всю ночь. И ей пришлось солгать. Что еще хуже, звонил и Бен, несмотря на ее категорический запрет. Суть слов мистера Норденгрена сводилась к тому, что он ее любит, ему очень плохо, он хочет ее видеть. Флорин удалось отделаться от поклонника, но стоило повесить трубку — и слезы хлынули с новой силой.

В понедельник она вернулась к работе. Флорин притворялась веселой и бодрой, но на сердце не стало легче — без Джессики оздоровительный центр казался унылым. В понедельник вечером снова позвонил Марк, сообщил, что соскучился и вернется в среду. Спросил, не сможет ли она встретить его в аэропорту?

Флорин готова была поручиться, что часов этак в девять снова раздастся телефонный звонок. И не ошиблась. На этот раз Бен обрушил на нее поток упреков, затем принялся пространно извиняться и наконец снова объяснился ей в любви самым что ни на есть проникновенным, разрывающим душу голосом.

— Эй, Флорин… я тебя люблю, знаешь ли.

И снова она заснула в слезах.

Бен перезвонил на следующее утро, в половине седьмого.

— Черт тебя дери, я всю ночь глаз не сомкнул! Ты меня извести задумала! Ну, скажи, пожалуйста, скажи, что не выйдешь за него замуж!

Так что и новый день начался с безутешных рыданий. Флорин с трудом выдержала шестичасовые занятия в центре и вернулась домой настолько измученная, что рухнула в кресло, не в силах пошевелить ни рукой ни ногой. Но тут снова зазвонил телефон. Флорин сняла трубку. Агент по продаже недвижимости спрашивал, не сможет ли она уйти из дома около семи, чтобы он мог показать коттедж очередным клиентам. Эта супружеская пара приходит второй раз — добрый знак!

Флорин со вздохом продиктовала телефон матери, на случай если агенту срочно понадобится связаться с домовладелицей, и уже направлялась к двери, когда снова позвонил Бен.

— Бенедикт, я не могу говорить. Сейчас сюда нагрянет риэлтор с клиентами, так что я убегаю. Похоже, дело клеится: этой парочке коттедж явно пришелся по душе!

В голосе Бена зазвенело отчаяние.

— Флорин, не смей продавать дом!

Она заломила руки, в глазах снова защипало.

— Бенедикт, мне надо идти!

— Знай, я люблю тебя… — рявкнул он в телефонную трубку, и Флорин осторожно нажала на рычаг.

Она поехала к матери, потому что ничего другого ей не оставалось. Стоило ей переступить порог кухни, как Хелен Дигби подозрительно сощурилась.

— Что еще произошло?

— Ничего.

— Кого ты пытаешься обмануть? — Хелен ухватила дочь за подбородок и пригляделась повнимательнее. — Вид у тебя — краше в гроб кладут!