Сладость греха - Страница 8

Флорин неохотно отдернула руку.

— Вздор, просто… просто волнуюсь. А тебе разве не страшно?

В светло-серых глазах снова заплясали бесенята.

— Ничуть, — заверил ее Бен, задерживая взгляд на розовых губах.

Девушка смущенно отвернулась, но он так и не отвел глаз — этот неумолимый, всевидящий наблюдатель. В воздухе разливался слабый запах благовоний, свечного воска и сладковатый аромат весенних гиацинтов в ее руках. Не в силах долее выносить эту пытку, Флорин обернулась-таки к собеседнику, хотя рассудок предупреждал об опасности.

Неизвестно почему, но она менее всего ожидала увидеть Бена в черном. Однако теперь этот цвет уже не казался ей унылым и мрачным. Черный галстук-бабочка подчеркивал мощь мускулистой шеи, а под белоснежной рубашкой, казалось, было спрятано тайн не меньше, чем в полутемном доме с привидениями.

— А этот, как его там, видел тебя в этом платье? — с серьезным видом осведомился Бен.

Флорин поморщилась.

— Марк. Его зовут Марк. Нет, пока что не видел.

— Стало быть, еще не приехал. — Бен огляделся было по сторонам, но тут же снова повернулся к собеседнице, словно влекомый неодолимой силой.

— Нет, не приехал. Но к началу церемонии непременно явится. — Флорин нервно завертела в руках корзинку, гадая, здесь ли кассирша из кондитерской. — А эта, как ее там, видела тебя в смокинге?

— Ее зовут Эмили, и, насколько мне известно, она все еще в Ванкувере. А даже если бы и вернулась, то все равно не смогла бы на меня полюбоваться. Мы не живем вместе, если ты об этом. У меня собственный дом в Каунсил-Блафсе, я там хозяйничаю вместе с братьями.

В груди ее снова поднялась жаркая волна, щеки вспыхнули огнем.

— Я не об этом спрашивала.

— Верю. Но ответ ты все-таки получила. — Бен воинственно расправил плечи. Он явно вынуждал собеседницу поднять взгляд, но Флорин упрямо смотрела на корзинку с гиацинтами. — Ты скажешь мне или нет? — тихо потребовал он. Она с удивлением взглянула на него.

— Что ты хочешь узнать?

— Живете ли вы вместе. Ну, ты и этот Марк.

— Сдается мне, что это не твое дело! — Но тогда почему сердце ее беспомощно трепещет, точно раненая пташка?

— Ты абсолютно права. И все-таки я повторю вопрос.

Флорин уже собралась солгать, — для того только, чтобы поставить нахала на место, — но сил недостало.

— Нет, мы живем раздельно. Марк — в роскошном доме, где мы поселимся после свадьбы, а я — в своем коттеджике в пригороде.

Бен заметно расслабился, облегченно вздохнул. Или это ее воображение разыгралось?

— Сюда, все сюда для групповой съемки!

Флорин мысленно возблагодарила судьбу.

Оклик фотографа развеял напряженность, что со вчерашнего дня владела ею и, кажется, Бенедиктом Норденгреном тоже.

Задержавшись у двойных дверей, Бен окунул пальцы в святую воду и перекрестился — так же, как и она, — но руку спутнице не предложил. Вот так по-деловому молодые люди прошли к назначенному месту, и пытка началась.

— Встаньте здесь… Нет, не так… Правее… Левее… Задержите дыхание… Подбородок выше… Спину прямее… А теперь отойдите: надо снять жениха и невесту крупным планом.

Счастливую парочку увековечили у алтаря.

Затем фотограф снял невесту с родителями, со священником и, естественно, с подружками. Затем — традиционный кадр: Натали гордо демонстрирует кольцо, а Флорин бурно выражает восторг. Но тут фотограф попросил подружку невесты снять перчатки, и бедняжка почувствовала себя крайне неуютно: в глаза ей упреком сверкнул собственный бриллиантовый перстень.

Конца съемкам не предвиделось. Друзья жениха толпились в дверях, с интересом наблюдая за происходящим. Бен не стал скрывать восхищения: он вошел внутрь и, прислонившись к стене, открыто любовался Флорин.

— А где же шафер? — воззвал фотограф. — Флорин нашла взглядом Бена, и тот послушно шагнул вперед. — Теперь ваша очередь. Встаньте-ка вдвоем вон там, на фоне стены.

И все началось сначала: молодых людей тормошили, подталкивали, ставили в эффектные позы. На одном из кадров Бену полагалось нагнуться и понюхать гиацинты. Негодяй все испортил, громко чихнув в самый ответственный момент. Гости дружно расхохотались, и напряженность слегка схлынула. Но вот фотограф поставил Флорин рядом с шафером, а тому велел обнять даму за талию.

К ее изумлению, Бен не только обхватил ладонями ее бедра, но притянул ближе. В голове мелькнула запретная мысль: да, Бен и впрямь несколькими дюймами ниже Марка, и разница явственно чувствуется. Что ни говори, а для нее его рост — в самый раз!

Фотограф велел девушке вздернуть подбородок и развернуться вполоборота. Лица молодых людей почти соприкоснулись. И Флорин уловила запах его лосьона — пряный, типично мужской.

Но вот, к превеликому ее облегчению, фотограф взялся за родственников жениха, а ей удалось выскользнуть в притвор. Однако она тщетно пыталась выбросить Бенедикта Норденгрена из головы — неотразимый автомеханик так и стоял перед ее мысленным взором.

Когда молодые люди встретились в следующий раз, церковь уже заполнилась гостями, наверху рокотал орган, а в притворе воцарилась тишина. Флорин отчетливо помнила, как интимно привлек ее к себе Бен несколькими минутами раньше, и не смела поднять глаза. Она прислонилась к стене, оттягивая роковой момент. Бен сам подошел к ней и молча подал руку. Взгляд его уже не искрился весельем.

Зазвучали первые аккорды «Свадебного марша», и Бен увлек спутницу к дверям. Она послушалась — машинально, словно еще не пришла в себя после эпизода с фотографированием. Но вот шафер выпустил ее локоть, нащупал ладонь и незаметно прижал к своему бедру. Девушка задохнулась от восторга, наслаждаясь запретной близостью и теплом.